Года че­ты­ре назад на­блю­дал зим­ние бес­по­ряд­ки в Рейкья­ви­ке: маль­чиш­ки в ба­ла­кла­вах (лыж­ных мас­ках) му­ту­зи­ли би­та­ми по неру­ши­мой вит­рине обанк­ро­тив­ше­го­ся банка. Потом в от­кры­том пи­ка­пе при­бы­ли ре­бя­та из «Víkingasveitin» (ис­ланд­ско­го ОМОНа) — тоже в кас­ках, мас­ках, при кол­бас­ках. «ОМОН» здесь мест­ный, а не из дру­го­го го­ро­да, ду­би­на­ми ни­ко­го не лупит, да и на­счи­та­ет не более 40 че­ло­век. Но вы­гля­дят они все равно жут­ко­ва­то. Про­ти­во­сто­я­ние с «ОМО­Ном» за­кон­чи­лось штур­мом ис­ланд­ско­го цен­тра­бан­ка си­ла­ми вос­став­ших «мас­ки­ро­ван­ных» сту­ден­тов. Они про­ник­ли в пред­бан­ник между внеш­ней би­то­стой­кой две­рью и внут­рен­ней — еще более би­то­стой­кой. Даль­ше про­тис­нуть­ся им не уда­лось, но и вы­хо­дить от­ту­да они на­о­трез от­ка­за­лись. А может, внеш­нюю дверь за­бло­ки­ро­ва­ла про­грам­ма, пой­мав на­ру­ши­те­лей в мы­ше­лов­ку. После несколь­ких часов оже­сто­чен­но­го «про­ти­во­си­де­ния» по­ли­ция пу­сти­ла в пред­бан­ник сле­зо­то­чи­вый газ; один юноша, на­гло­тав­шись, об­ра­тил­ся в боль­ни­цу, немед­лен­но став ге­ро­ем «ба­ла­кла­ва­вой ре­во­лю­ции».

У дверей парламента: Кидайте в меня яйцами, но не тыкайте пальцами!

Той же зимой на глав­ной пло­ща­ди Рейкья­ви­ка про­хо­ди­ли сме­шан­ные про­те­сты ра­ди­ка­лов в мас­ках и пред­ста­ви­те­лей «ста­рой школы» – обре­ме­нен­ных жиз­нен­ным опы­том хи­па­нов в седых кудрях и без масок. У двери пар­ла­мен­та, и без того слу­жа­ще­го от­хо­жим ме­стом для под­гу­ляв­ших рейкья­вик­чан, стоял трост­ни­ко­во­го вида юноша с пла­ка­том: «Ки­дай­те в меня яйца: я во всем ви­но­ват». Этим ши­ро­ким же­стом са­мо­по­жерт­во­ва­ния он про­во­ци­ро­вал го­ро­жан ме­тать яй­ца­ми в дверь храма де­мо­кра­тии. Из-за двери пе­ри­о­ди­че­ски вы­хо­дил оза­бо­чен­ный зав­хоз и со­сре­до­то­чен­но про­ти­рал стек­ла. Ме­та­ние на время про­тир­ки пре­кра­ща­лось.

Затем под одоб­ри­тель­ные воз­гла­сы толпы еще один юный про­те­стант взгро­моз­дил­ся на по­ста­мент ста­туи Йона Си­г­юрдссо­на, героя борь­бы за ис­ланд­скую неза­ви­си­мость, чтобы по­вя­зать ему на шею па­ле­стин­ский пла­ток – так на­зы­ва­е­мую «ара­фат­ку». Толпа что-то одоб­ри­тель­но скан­ди­ро­ва­ла про то, как ми­ни­стры-ка­пи­та­ли­сты обанк­ро­ти­ли ост­ров, пре­вра­тив его в Се­ве­ро­ат­лан­ти­че­скую Па­ле­сти­ну. Чет­кой связи я не уло­вил, но во­об­ще за­ме­тил, что слово «Па­ле­сти­на» охот­но при­ме­ня­ет­ся раз­но­го рода ме­та­те­ля­ми, пря­чу­щи­ми лицо под плат­ка­ми и лыж­ны­ми мас­ка­ми. К па­ле­стин­ско­му во­про­су это, ра­зу­ме­ет­ся, ни­ка­ко­го от­но­ше­ния не имеет. Про­сто по­нят­ная и до­ступ­ная идея: на­день маску и твори, что хо­чешь, снял – и снова мир­ный граж­да­нин. Обез­ли­чен­ное мас­кой зло – иде­аль­ный для экс­пор­та про­дукт в нашем оту­пев­шем мире: ни­ка­ко­го тебе ган­диз­ма, про­сто и до­ступ­но, как в те­ле­ви­зо­ре. Об этом увле­чен­но дис­ку­ти­ро­вал по­жи­лой ис­ланд­ский де­мон­странт с улыб­чи­вым по­лиц­мей­сте­ром, в ко­то­ром я узнал ди­ри­же­ра ис­ланд­ско­го по­ли­цей­ско­го хора. На это хор я на­ткнул­ся од­на­ж­ды летом – еще до ис­ланд­ско­го кри­зи­са – во дворе пи­тер­ской Ка­пел­лы. Уви­дев сразу столь­ко ис­ланд­ских по­ли­цей­ских в одном месте (для них к тому же ино­стран­ном), я, встре­во­жив­шись, начал ли­хо­ра­доч­но вспо­ми­нать, за­пла­тил ли по­след­ний штраф за пар­ков­ку в Ис­лан­дии. Не иначе, как их всех за мною при­сла­ли… Ин­те­рес­но, а кто в это время остал­ся обес­пе­чи­вать закон и по­ря­док на ули­цах Рейкья­ви­ка?

Исландский полицейский хор во дворе питерской Капеллы, 23 мая 2006 года. Почему-то мне сложно представить себе выступление питерского полицейского хора в Рейкьявике, даже исполняющего главный хит «Милицейской волны» — «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла»

В Рейкья­ви­ке по­ли­цей­ских на акции было аж чет­ве­ро. Двое по­мо­га­ли груз­ным ма­ма­шам с ко­ляс­ка­ми про­тис­нуть­ся по­бли­же к ми­тин­гу, один что-то со­ве­то­вал ме­та­те­лям яиц – думаю, как пра­виль­но це­лить­ся, а вы­ше­упо­мя­ну­тый стар­ший по­ли­цей­ский чин увле­чен­но «пе­ре­те­рал» с по­жи­лым ис­ланд­ским «зю­га­ном»: «Вот мы, Йон, про­те­сто­ва­ли рань­ше без вся­ких масок, а эти ны­неш­ние взяли моду»… И то верно, толь­ко маски в Рейкья­ви­ке – не дань без­опас­но­сти или обез­ли­чен­но­сти про­те­ста, а спо­соб скон­цен­три­ро­вать­ся на про­те­сте, не рас­те­ряв в пути пра­вед­но­го гнева с пер­вым встреч­ным-по­пе­реч­ным. Маска дей­ству­ет при­мер­но также, как ис­ланд­ские непи­са­ные пра­ви­ла, ре­гла­мен­ти­ру­ю­щие дей­ствия при неча­ян­ной встре­че зна­ко­мо­го во время обе­ден­но­го пе­ре­ры­ва: узрев при­бли­же­ние та­ко­го зна­ко­мо­го, ис­лан­дец немед­лен­но ки­да­ет­ся изу­чать первую по­пав­шу­ю­ся вит­ри­ну. Если этого не сде­лать, при­дет­ся на­чать раз­го­вор, до обеда так и не дой­дешь, потом сиди в офисе весь день го­лод­ный. Это такой же факт как то, что по­жи­лой «зюган», за­бол­тав­шись со школь­ным дру­гом по­лиц­мей­сте­ром, забыл, что при­шел на ми­тинг.

Сле­ду­ю­щей зимой – уже после свер­же­ния ми­ни­стров-ка­пи­та­ли­стов в Ис­лан­дии – я стал сви­де­те­лем сле­ду­ю­щей волны про­те­стов. На этот раз вы­па­ло много снега, по­это­му вме­сто яиц ме­та­ли снеж­ки, что кри­зи­су было весь­ма со­звуч­но. Про­те­стан­ты, из­ба­ло­ван­ные вни­ма­ни­ем меж­ду­на­род­ных СМИ, ак­тив­но при­зы­ва­ли ино­стран­цев вли­вать­ся в их ряды. Моим ту­ри­стам вы­да­ли по ка­стрю­ле, чтоб те по­гре­ме­ли вме­сте с него­ду­ю­щей ис­ланд­ской об­ще­ствен­но­стью. Вы­бро­шен­ные но­во­год­ние елки во­ткну­ли в су­гро­бы, на них раз­ве­си­ли каких-то пуп­си­ков с пла­ка­та­ми и фотки обанк­ро­тив­ших ост­ров бан­ки­ров. Типа: стра­на долж­на знать своих ге­ро­ев. Во­круг пар­ла­мен­та кру­жи­ла ко­ло­на джи­пов с при­вя­зан­ны­ми к ним лож­ка­ми-по­ва­реш­ка­ми и ка­стрю­ля­ми, звон­ко гро­мы­хав­ши­ми об ас­фальт. Было снеж­но, шумно и ве­се­ло: «по­ва­рёж­ко­вая ре­во­лю­ция» мне по­нра­ви­лась куда боль­ше «ба­ла­кла­во­вой» и «ара­фат­ко­вой». Хотя по­след­ние две тоже дали по­ло­жи­тель­ные всхо­ды, по­се­яв среди юных ост­ро­ви­тян моду на го­лов­ные уборы: мень­ше за­сту­жен­ных ушей – мень­ше убыт­ков на­ци­о­наль­ной си­сте­ме здра­во­охра­не­ния, и без того по швам тре­ща­щей.

Работодатели пришли!

Как бы­ва­лый про­те­стант, я не мог не схо­дить на Бо­лот­ную. Типа: как она – наша «нор­ко­вая» – по срав­не­нию с вашей «ло­па­пей­со­вой»? Ло­па­пей­са – ис­ланд­ский сви­тер из гру­бой шер­сти. Ее ак­тив­но ис­поль­зу­ют мо­ло­дые ис­ланд­ские ре­во­лю­ци­о­не­ры на­род­ни­че­ско­го толка. Итак, вот мои на­блю­де­ния. Пер­вое: мы при­коль­нее ис­ланд­цев в том, что ка­са­ет­ся пла­ка­тов, при­ки­дов, идей, затей, но менее кре­а­тив­ны в самой ор­га­ни­за­ции про­те­ста. Вто­рое – ожи­дал уви­деть «зо­ло­тую ай-па­до­вую мо­ло­дежь», но уви­дел боль­ше людей зре­лых. Даже «кри­ча­лок» никто кри­чать не хотел, кроме юных на­ци­о­на­ли­стов (вот они как раз были ма­ло­лет­не­го воз­рас­та и тя­го­те­ли к мас­кам, как их ис­ланд­ские сверст­ни­ки). На­ора­лись все, ви­дать, из-под палки в ком­со­моль­ской юно­сти. Тре­тье: по­ра­зи­ли ло­зун­ги на­ци­о­на­ли­стов. Как при­ка­жи­те по­ни­мать, на­при­мер, «рус­ский – зна­чит трез­вый»? Вот, к при­ме­ру, если я трез­вый – зна­чит рус­ский, а если выпил, то по­про­шу меня счи­тать ис­ланд­цем? Или фин­ном: я, типа, не рус­ский, взят­ки с меня глад­ки. С три­бу­ны какой-то дядь­ка по­ве­дал, что по до­ро­ге на ми­тинг «дал в рожу бомжу, ко­то­рый по­зо­рит Рос­сию» (из­ви­ни­те, если неточ­но ци­ти­рую). Нет, я по­ни­маю, если бы он ска­зал, как за­го­вор тер­ро­ри­стов рас­крыл, а то уда­рил за­мер­за­ю­ще­го бомжа. Тоже мне Алеша По­по­вич на­шел­ся…

Чет­вер­тое: по­слу­шал, что го­во­ри­ли ум­ни­ки на ми­тин­ге и после него. В па­мя­ти всплы­ло из школь­ной про­грам­мы: «страш­но да­ле­ки они были от на­ро­да»… Суть раз­го­во­ров: мы – люди сво­бод­ные, сами при­шли, а вот их – «быдло» – на­вез­ли ав­то­бу­са­ми. Про­сти­те, кто это – мы, кто – они, а глав­ное – кто «быдло»? От­вра­ти­тель­ная со­слов­ная спесь – пер­во­род­ный грех Рос­сии. Пока люди делят всех на своих и чужих, людей на­ше­го и нена­ше­го круга, про­ти­во­по­став­ляя себя «быдлу» и «го­по­те», ни­че­го здесь не по­лу­чит­ся. И не толь­ко по­то­му, «что имя им – гоп­ни­ки, имя им – ле­ги­он» (как пел Майк На­у­мен­ко), а умных – горст­ка, но и по­то­му что те, кто живет в ста км от Моск­вы, не мар­си­ане, а такие же граж­дане, как воз­му­щен­ные моск­ви­чи. Это по­ни­ма­ли раз­ные там на­род­ни­ки, тол­стов­цы и про­чие ре­фор­ма­то­ры. Проще надо быть, гос­по­да (читай: по­бли­же к ис­ланд­ским ба­ра­нам) – и к вам по­тя­нут­ся люди. И спло­чен­нее – как, из­ви­ни­те, ис­ланд­цы, успеш­но про­ти­во­сто­я­щие тре­бо­ва­ни­ям Ан­глии и Ни­дер­лан­дов вер­нуть долги этих самых обанк­ро­тив­ших­ся бан­ков (по 17 тысяч дол­ла­ров, если не оши­ба­юсь, на душу). А также без­за­бот­нее и про­кре­а­тив­нее: через 9 ме­ся­цев после фи­нан­со­во­го рас­па­да 2007 года Ис­лан­дия за­ре­ги­стри­ро­ва­ла ре­корд­ный за сто лет при­рост рож­да­е­мо­сти – по­те­ряв ра­бо­ту, люди быст­ро сори­ен­ти­ро­ва­лись, чем за­нять­ся!

Ну и по­след­нее на­блю­де­ние, к про­те­стам от­но­ше­ния не име­ю­щее: на­чи­ная с вы­хо­да из метро, все что-то еже­ми­нут­но щел­ка­ли на ка­ме­ры, фо­ти­ки и те­ле­фо­ны. Я тоже сни­мал. Сни­мал и думал: мир те­ря­ет вкус, про­са­чи­ва­ет­ся сквозь паль­цы, и чем более од­но­род­ным и тя­го­мот­ным он ста­но­вит­ся, тем боль­ше все стре­мят­ся за­пе­чат­леть эту усколь­за­ю­щую им­пе­рию «на цифру». То, чего скоро не ста­нет, пишет на­ши­ми ру­ка­ми свой циф­ро­вой порт­рет. Ин­те­рес­но – для кого?

Исландский полицейский хор во дворе питерской Капеллы, 23 мая 2006 года

Winter of Our Discontent