Накануне чартера я мучительно долго летел из Альгарве в Рейкьявик с двумя пересадками. Приземлился в Кефлавике в полночь. Аэропорт наснежило, и девчонки из «Reykjavik Excursions» перекидывались снежками с водителями автобусов с энтузиазмом, присущим скорее жителям южной страны, внезапно настигнутым зимней сказкой, чем гражданам острова с незаслуженно леденящим названием. Рождество в Рейкьявике выпало «красным», то есть бесснежным, как и весь предыдущий месяц: исландцы успели истосковаться по белому и пушистому. До арендованной комнатки рядом с Большим Бассейном я добрался к двум утра, лег в три. Грудь переполняло волнение от долгожданной встречи с пропитанным йодом воздухом «острова свободы». Я хлебнул припасенного в дьютике исландского пива и заснул на хитроумных клетчатых одеялках и матрасиках, любезно предоставленных хозяевами.

На следующее утро, 29 декабря, меня разбудил телефонный звонок. Как и ожидалось, меня подняли на ноги принимающие «исхесты» с предложением провести неизбежный «митинг» о грядущем заезде. Я взял такси в булочную в Хапнарфьёрдюре. Таксист указал мне на то, что по субботним утрам она служит местом встреч различных клубов по интересам. Этим утром «по интересам» здесь заседали встречающие чартер из Москвы. Он приземлился почти вовремя. По пути в Рейкьявик туристы начали робко интересоваться приобретением дополнительных экскурсий, а я объяснять, что поймать меня можно будет в отеле «Сага» после экскурсий и что жителей других отелей до Нового Года я, скорее всего, не увижу вообще. Как обычно, установка «если хотите что-нибудь купить – побегайте за мною: я за вами бегать не буду» подействовала как волшебная флейта. Чем громче играешь «не надо мне ваших денег – у меня нет сдачи», тем настойчивее тянутся руки с купюрами. Последние вырывает из рук ураганный исландский ветер, как и мои листочки с убогими перечнями оплативших, готовых оплатить и помышляющих об оплате. Чтобы автоматизировать процесс, я начал вести список дополнительных экскурсий в «эксельке», каждый вечер отправляя его в Москву и в «Исхестар».

В этот вечер расселение в «Саге» прошло стремительно и безболезненно. Моей коллеге с «солянкой» из разных отелей в автобусе, вероятно, пришлось попотеть. Снег растаял, и на следующее утро растекшиеся по асфальту сугробы превратились в ледяной каток. 30 декабря мне не удалось добраться до отеля «Сага» пешком: ветер толкал меня по ледяному полю, как парусник на коньках. Пришлось брать очередное такси, несмотря на обострившееся в Москве отвращение к любым видам автотранспорта. В этот день мы выехали на экскурсию по Золотому кольцу, которая прошла в условиях беспрецедентно солнечной погоды. Над Золотым водопадом стояла живописная зимняя радуга, в разломе между континентами переливались созвездия монет, на ферме «Фридхеймар» наливали шнапс в рюмки из разрезанных пополам помидоров: день прошел «на ура».

На Золотом водопаде я заворожено наблюдал, как наши туристы, в том числе и с малыми чадами, беззаботно перемахивают через заграждения с предупредительными пиктограммами «нельзя», и «опасно», чтобы покрасоваться на ледяном краю над бездной. Это было проявлением не русского анархизма, как нередко интерпретируют подобное поведение иностранцы, а скорее характерной для нашего человека неспособности заметить и принять в качестве предупреждения что-либо менее рельефное, чем трехметровый забор с колючей проволокой или вскинутый автомат. Ожидания формируются опытом: жители полицейских государств вообще ни на что, кроме удара прикладом по ребрам, не реагируют. Впрочем, я зря обобщаю и, скорее всего, сам виноват в том, что недостаточно убедительно указал на опасную природу полузамерзших водопадов. Может, верно и то, что исландские предупредительные таблички и впрямь висят слишком низко. Так или иначе, когда я пошел выводить туристов с обледеневшей тропки и окинул надоевший водопад безразличным взором, я сам чуть не ослеп от яркости открывшейся моему взору радуги. Счастье, определенно, есть, и оно вернулось ко мне на Золотом водопаде!

Когда после экскурсии я остался в «Саге» продавать дополнительные туры,  мне подумалось: среди тех, кто так безрассудно пошел на огороженный водопад, многие склонны терзать себя тревогой о том, какого цвета за ними заедет автобус на дополнительные экскурсии, какие бумажки нужно будет показать водителю, какие документы предъявит тот, и что делать, если придет автобус «неправильного» цвета. Виноваты не люди, а сформировавшая их система, но граждане дорогие, с такими установками можно в водопад загреметь еще до дополнительных экскурсий!

31 декабря мы отправились по городу и в Деревню викингов. В этот день опять похолодало, было достаточно солнечно, дул ураганный ветер. По пути на работу я остановился справить нужду у укромного строительного забора: когда моя собственная струя, настигнув меня откуда-то сзади и сверху, залилась мне за шиворот, я понял, что с главной силой природы – ветром – в Исландии все по-прежнему в порядке. Настроение складывалось вполне новогоднее.

У Хатльгримскиркьи в центре Рейкьявика мы всем автобусом наблюдали, как парочка юных европейцев минут пять преодолевали расстояние в несколько метров, отделявшее их от автобуса. Они пригнулись – как исландские карликовые березки – параллельно земле, тараня головой бешено летящий воздух, но снова и снова скатывались по обледенелому склону в исходную точку, пока автобус сам не подвинулся поближе к ним. Мне больше не понадобиться распространяться об угрозах обледеневших водопадов вкупе с ураганным ветром, понял я: их продемонстрировал наглядный пример. В целом, исландская природа быстро сдувает с трепетных крылышек русского туриста сословную спесь вкупе с сугубо городскими приоритетами.

Как обычно, когда над Рейкьявиком морозно дует, ветер чертил на небесах апокалипсические картины из раздербаненных на лоскутки облаков: «О, облака Балтики летом! / Лучше вас в мире этом / я не видел пока». Насчет Балтики я с Бродским спорить не буду. Но там закатные картинки пронизаны безбрежным северным покоем, а в Исландии рваное небо вспорото тревожными оранжевыми всполохами, как светомузыка на уже упомянутой Хатлгримскиркье. Попрошу Балтию с Атлантикой не путать!

Последний день года прошел удачно: Рейкьявик предстал в праздничном убранстве из лампочек и облаков: по стенам домов в центре города уморительно карабкались проекции исландских «йоуласвейнов», викинги исправно атаковали автобусы и похищали туристок, в связи со штормовым ветром начались рассуждения о том, разрешат ли этим вечером запланированные костры или нет. Около шести вечера мы начали собираться на новогодний ужин в ресторане на вершине нового небоскреба, который для удобства туристов в «Джазе» окрестили просто «Башня».

«Башня» оказалась очень цивильным заведением с пингвиноидными официантами и прекрасным видом на ночной Рейкьявик. Публику развлекал полный энтузиазма певец, который великолепно и безустанно знакомил гостей с творческим наследием Франка Синатры. После третьего прослушивания композиции «Нью-Йорк, Нью-Йорк» у меня возникло непреодолимое желание вскочить и попросить исландского «орфея» исполнить этот номер на бис: может, сломается или расшифрует намек. Помимо Синатры мне заполнилось исполнение лаундж-заджазованной «Can’t Buy Me Love» и набравшей миллионы «лайков» на Фейсбуке ковбойской песни Эдуарда Хиля. В контексте праздника все звучало стильно и торжественно: Новый Год выдался действительно в стиле Джаз! Один одаренный гость из России исполнил «Guitar, guitar, guitar, come to my boudoir» с томной хрипотцой, другой остроумный турист комично поздравил соотечественников, пародируя Жириновского.

Помимо россиян, на торжестве присутствовало некоторое число коренастых норвежцев: когда около восьми вечера русские овладели микрофоном и поднесли к нему айпад, исполнивший новогоднее обращение с курантами, последние пришли в недоумение. Половина россиян встала, другая осталась сидеть – вероятно, сторонясь родного пафоса на сонной чужбине. Я понимаю и тех, и других: главное, чтобы всем было комфортно и весело, а уж кто как отмечает – дело десятое.

После Нового Года по московскому времени мы загрузились в автобусы и поехали на костры, которые, к счастью, не отменили, так как погода наладилась. Мы положились на водителей, а они, мотивируемые удобством парковки, выбрали в этот раз достаточно далекие пепелища. Автобусы прибыли, когда костры уже перевалили через пиковую мощность: определенно, «косяк».

Cалют наблюдали на безопасном расстоянии из «Башни». В эту ночь триста двадцать тысяч исландцев, без сомнения, израсходовали свои среднестатистические ежегодные пятьсот тонн фейерверков, а может и больше. В 2012 году остров официально вышел из кризиса, и наметившийся экономический рост не мог не отразится на кривой продаж пиротехники в среднестатистические руки. Напомню, что правом продажи новогодних фейерверков на острове располагают исключительно спасательные службы – что-то вроде местного МЧС – в которых многие исландцы добровольно и безвозмездно выполняют почетные обязанности по спасению соотечественников и туристов. На заработанные от продажи пиротехники деньги спасатели приобретают разную технику, в том числе джипы с большими колесами, ставшие своего рода неофициальной эмблемой острова. Многие из наших туристов до исландского Нового Года дотянули уже похрапывая – особенно детишки. После часа утра мы вывезли из «Башни» последнего клиента. Новый Год удался.

В полдень первого января мы отправились в Голубую Лагуну, где соскребли и соскрáбили с себя кремневой глиной ошметки прошлогодней усталости. Лагуна переживала небывалый наплыв туристов, многолюдный хвост которых опоясал все ее крытые помещения. Говорят, что срок ожидания входа в «спа номер один в Европе» составлял в этот день два часа. Это неудивительно: Лагуна была единственным развлечением на острове, функционировавшим в первый день нового года. Нашу группу с ваучерами эти «страсти-толпасти», впрочем, не коснулись. Мы рекордно быстро вошли в Лагуну и приступили к омовениям. Помню, что все пятьдесят километров обратной дороги в город я «пролежал» на телефоне, заказывая туристам ужины в редких ресторанах, открытых в тот вечер. Эти рестораны можно было пересчитать по пальцам, а поскольку моя коллега в другом автобусе занималась ровно тем же, мы вдвоем рекордно быстро истощили все ресторанно-посадочные мощности исландской столицы.

Второго января большинство туристов отправилось в поездку по Южному Берегу. Я поехал с индивидуалами по Золотому Кольцу на семиместном арендованном «крайслере», оборудованном – как и большинство прокатных машин в Исландии, только всесезонной резиной. Этот день был ознаменован беспрецедентным даже по исландским меркам гололедом. «Крайслер» минут тридцать взбирался на холмик у Денежного разлома на полях Тинга, снова и снова скатываясь по льду в исходную точку. Подъем удался только после того, как я израсходовал весь песок в ящике, поставленном служителями Национального парка именно для подобных случаев. Еще утром мы видели большой автобус человек на шестьдесят, который вылетел с дороги, и несколько машин поменьше, раскорячившихся за пределами дорожного полотна. Ничего страшного там не произошло – в этот день все плелись по кольцу улитками – но приятного все же мало. Помимо гололеда восприятию красот препятствовал туман типа «вырви глаз», поэтому на моих пассажиров Исландия произвела, как мне показалось, удручающее-сонное впечатление.

Вечером была намечена «охота на северное сияние», которую пришлось отменить ввиду очевидно неблагоприятных погодных условий и аварийности выезда за пределы города в целом. После «Саги» мне удалось объехать несколько отелей, раздавая с трудом собранные с дополнительных экскурсантов деньги. Буря негативных туристических эмоций ожидала меня в одном из отелей, где меня обвинили чуть ли не в мошенничестве. Пришлось вернуть деньги, которые подлежали компенсации только в Москве. Я все понимаю: если не купить достаточно туров, то в отеле можно соскучиться. Но и вы поймите, господа хорошие, лучше отменить тур, чем блуждать в потемках по зловещему гололеду с вероятным аварийным исходом.

На следующее утро – 3 января – я помог туристам из «Саги» отправиться в дополнительные туры на джипах и на лошадках, а также арендовать машину. Все прошло без сучка и задорины, и потому опасения клиентов о том, что за ними придет автобус неправильного цвета, оказались беспочвенными. Еще в интуристовской молодости я с интересом наблюдал, как американский дяденька настойчиво гундосил неотразимой гидэссе из соседнего автобуса: «я люблю вас». Последней, сбитой с толку несуразностью контекста и отягощенной опытом «разборок» с туристами, в неразборчивом носовом прононсе заокеанского гостя послышалось что-то про «yellow-blue bus», и она начала горячо доказывала тому, что автобусов иной расцветки, кроме принятых в те годы красно-белой, в наличии не имеется.

С тех пор мне всегда хочется сказать своим клиентам, которые с каждым годом становятся все более информированными, опытными, подготовленными, толерантными и чуткими: «Yellow-blue bus!». Спасибо Вам за терпение и понимание, если мы где-то «накосячили». Спасибо за то, что Вы снова и снова заряжаете нас, принимающих Вас в Исландии, своими сияющими счастьем взорами. Наши глазенки «замылились» от обилия исландских радуг, а Вы снова и снова «разлипаете» их, чтобы мы могли делать то, без чего не мыслим жизни – дарить Вам радость и получать в ответ Вашу благодарность. Спасибо «Джазу» за то, что они правильно информируют туристов о возможных казусах исландской природы, берут на себя организацию непростых чартеров на далекий остров. Огромное спасибо всем, кто приехал на Новый Год в Исландию, желаю туда еще не раз вернуться. С прошедшим Новым Годом, плавно перетекающим в Святого Валентина! А туристические автобусы я бы и впрямь расцветил во все цвета, как новогоднее небо над Рейкьявиком, чтобы ни один турист больше никогда не попадал в чужой автобус и не спрашивал, какого цвета автобус придет за ним. Разумеется, yellow-blue bus!