Til eru fræ sem fengu þennan dóm
Að falla í jörð en verða aldrei blóm.
Eins eru skip sem aldrei landi ná
og iðgræn lönd er sökkva í djúpin blá
og von sem hefur vængi sína misst
og varir sem að aldrei geta kysst
og elskendur sem aldrei geta mæst
og aldrei geta sumir draumar ræst.

Til eru ljóð sem lifna og deyja í senn
og lítil börn sem aldrei verða menn.
(Автор музыки неизвестен, но большинство приложенных ушей слышит в ней что-то смутно славянское. Слова Давида Стефаунссона).

Кажется, первым эту грустную балладу исполнил Хёйкюр Мортенс – самый значимый исландский певец прошлого столетия и дядя не менее талантливого, на мой взгляд, Бюбби Мортенса. Есть строки, от которых душат слезы. Услышал – и веки защипало, в душе открылись шлюзы, со слезами сошел груз, о существовании которого не догадывался. Такой бывает, например, реакция на лирику Есенина. Подобный всплеск сильных чувств вызвала у меня песня «Til eru fræ» (Есть семена), которую услышал в прошлое воскресение на концерте Кюрегей Александры Аргуновой в клубе «Дом». Язык и поэзия изначально сакральны, а музыка поворачивает какие-то таинственные шестеренки в нашем по-птичьи асимметричном мозгу.

Есть семена: им суждено судом
В землю пасть, не прорастя плодом.
Есть корабли: им не достичь земли,
И земли есть, что в бездну лечь должны.
Надежда есть, сломавшая крыло.
И губы есть: им целоваться не дано.
Пары есть, чьи не встретятся пути.
И есть мечты: им прахом в прах уйти.

Есть стихи: им, не родившись, умирать,
И дети есть: им взрослыми не стать.

Примерно такой получился перевод, надо только размерчик подкрутить. Кюрегей охотно рассказывает о себе на своих концертах, но лучше всего за нее говорит ее творчество. Я от всей души рекомендую читателю фильм Юрия Сальникова «Магнус и Кюрегей», который можно посмотреть здесь. В нем не только рассказывается удивительная история жизни и любви Кюрегей, но и приводится немало интересных фактов об Исландии. Я лишь скажу, что «Кюрегей» по-якутски означает «Жаворонок», что певице почти 75 лет, что она родилась в Якутии и полвека живет в Исландии. Признаюсь: раньше я не знал, что Кюрегей поет.

Когда я жил в Исландии, Кюрегей была известна как художница. Однажды в студеную зимнюю пору, вернувшись на остров после очередного длительного побега – кажется, в США – я устроился на интересную работу. Чтобы члены нашего недавно сформированного и необузданного коллектива притерлись друг к другу, руководство отправило нас на корпоративный тренинг. Но занимались мы там не пустой болтовней о корпоративной культуре и лидерских качествах, а совместным творчеством. Под руководством Кюрегей (вот уж точно – врожденный лидер!) мы создавали мозаичные столы, которые затем установили в кафе при офисе. Этот тим-билдинг оказался лучшим и единственно полезным в моей жизни.

Мозаичная картина, выполненная Кюрегей

Дизайн каждого из столов придумывали сотрудники, разбившись на команды. На столе, выполненном нашей командой, я «замазáил» не очень удачного по цветовому решению кота. По замыслу, он должен был обнимать весь мир своими пушистыми лапками, но подкачала техника и получилась мозаичная залепуха. Наша исландская юристка (умница и красавица!) изобразила одинокую белую кирху на задворках острова, другая сотрудница родом из Тайланда – Хатльгримскиркью (церковь-ракету в центре Рейкьявика). По контрасту с лютеранской строгостью и чистотой линий всем захотелось чего-нибудь пряничного, и мы «смазаúли» совместными межкультурными усилиями стереотип православного храма – этакий собор Василия Блаженного глазами иностранных гостей. Кюрегей тоже потянуло на декоративность, и она безукоризненно выполнила в мозаике церковь Саграда Фамилия любимого ею Гауди в Барселоне.

Участница исландской группы с другими этническими красавицами в Коломенском

Столы еще долго служили и, надеюсь, до сих служат делу межнационального пивного и кофейного общения в Рейкьявике. Лет через десять после изготовления столов я сфотографировал за одним им них старого друга, которого не видел со студенческой скамьи. Зажмурившись, я представил, что столик опутала светящаяся паутина нитей дружбы и любви, иссеченная веселыми траекториями пивных баек и застольных смехуёчков. Может быть по числу затронутых им жизней этот столик – самое значимое, что я сделал в жизни.

За мозаичным столиком

Так или иначе, но благодаря Кюрегей в моей жизни есть такие столики. Til eru borð. Есть семена, которым не суждено прорасти. Но есть и те, что станут прекрасными цветами. Так выпьем же за то, чтобы все семена, посаженные неистово-творческой и бескомпромиссно многоплановой Кюрегей, всегда всходили пышными, как мозаики любимого ею Гауди, цветами!

Концерт в Коломенском