Тур «Па­но­ра­ма Ис­лан­дии» – это за­дум­чи­вая пас­то­раль, утон­чен­ная им­про­ви­за­ция в стиле «арк­ти­че­ский джаз». Она ис­пол­ня­ет­ся среди аро­мат­ных ро­си­стых лугов, от­ра­жа­ясь в зер­каль­ных фьор­дах. Я несколь­ко раз возил ту­ри­стов по этому марш­ру­ту. Места но­чев­ки раз­ни­лись от тура к туру. Чем менее «звезд­ной» ока­зы­ва­лась сель­ская го­сти­ни­ца, ферма или база ры­ба­ка, где мы раз­ме­ща­лись на ноч­лег, тем прон­зи­тель­нее зву­ча­ли за­клю­чи­тель­ные ак­кор­ды неж­ной сюиты ухо­дя­ще­го дня – про­щаль­ные крики ку­ли­ков, ути­ные трели, непод­ра­жа­е­мые крас­ки арк­ти­че­ско­го за­ка­та.

Ино­гда мы но­че­ва­ли в Ху­са­ви­ке – «ми­ро­вой сто­ли­це осмот­ра китов», а ино­гда толь­ко за­ез­жа­ли в этот го­ро­док. Неиз­мен­ным было то, что из Ху­са­ви­ка мы от­прав­ля­лись на­блю­дать китов, хотя в обя­за­тель­ную про­грам­му это не вхо­ди­ло. Я доб­ро­со­вест­но пре­ду­пре­ждал ту­ри­стов, что над фьор­дом часто висит непро­ни­ца­е­мый туман, что вре­ме­на­ми уда­ет­ся уви­деть лишь непри­стой­но за­дран­ный ки­то­вый хво­стик, что зна­ком­ство с ки­то­об­раз­ны­ми в усло­ви­ях дикой при­ро­ды от­ли­ча­ет­ся от по­се­ще­ния дель­фи­на­рия. Но так устро­е­но, что чем боль­ше че­ло­ве­ка от­го­ва­ри­ва­ешь, тем силь­нее ему хо­чет­ся. По­это­му мои мини-груп­пы обыч­но в пол­ном со­ста­ве гру­зи­лись на борт кито-смот­ро­во­го судна, пред­ва­ри­тель­но за­ки­дав меня во­про­са­ми о по­го­де, качке и соб­ствен­ной про­сту­до­при­год­но­сти в усло­ви­ях Се­вер­ной Ат­лан­ти­ки.

Ху­са­вик пе­ре­во­дит­ся как «залив домов». В 870 году – за 4 года до по­яв­ле­ния в Ис­лан­дии офи­ци­аль­но­го пер­во­по­се­лен­ца – здесь вы­са­дил­ся и пе­ре­зи­мо­вал некий Гар­дар Сва­варс­сон, сле­до­вав­ший из Шве­ции на Ги­бри­ды. Он на­звал ост­ров «Гар­дар­с­хол­ми» (ост­ров Гар­да­ра) и по­се­лил­ся в рай­оне ны­неш­не­го Ху­са­ви­ка. От Гар­да­ра сбе­жал раб по имени На­утт­фа­ри, что пе­ре­во­дит­ся как «ушед­ший в ночи». Он по­се­лил­ся на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу фьор­да. При­быв­шие позд­нее ви­кин­ги об­на­ру­жи­ли во фьор­де до­ми­ки Гар­да­ра и На­утт­фа­ри и дали этому месту его ны­неш­нее на­зва­ние.

Имена Гар­да­ра и На­утт­фа­ри уве­ко­ве­че­ны в на­зва­ни­ях судов фирмы «North Sailing», ко­то­рая лю­без­но ка­та­ет нас по фьор­ду. Мне ка­жет­ся, что надо не толь­ко рас­ска­зы­вать ту­ри­стам ис­то­рию Гар­да­ра и На­утт­фа­ри, но также обыг­ры­вать ее, свя­зав во­еди­но былое и гря­ду­щее. На­при­мер: новые по­се­лен­цы на­хо­дят во фьор­де мо­ги­лу бег­ло­го раба, и он яв­ля­ет­ся к каж­до­му из них во сне с про­ро­че­ством, что Ху­са­ви­ку суж­де­но стать ми­ро­вой сто­ли­цей ки­то­ве­де­ния. Или: со­би­ра­ют­ся пер­вые по­се­лен­цы на тинг (пар­ла­мент­ский сход­няк) на бе­ре­гу ту­ман­но­го фьор­да, и вдруг среди них объ­яв­ля­ет­ся чужак, на­ря­жен­ный дель­фи­ном. Он пре­ду­пре­жда­ет, что люди смо­гут жить во фьор­де, толь­ко если не будут оби­жать китов. А коль оби­дят, так явит­ся синий кит, мах­нет хво­сти­ком и смоет всех сви­ре­пых ви­кин­гов в хру­сталь­ную без­дну фьор­да – как сами-зна­е­те-что в уни­таз.

День вы­дал­ся пас­мур­ным, и мы пле­щем­ся в «си­ли­ко­но­вых» водах При­род­ных ку­па­лен озера Ми­ватн. К нам под­хо­дит хо­зя­ин «North Sailing» – че­ло­век с по­вад­ка­ми кор­са­ра и негиб­ким име­нем «Hörður» («твер­дый»). Мы мало по­хо­жи на экс­тре­ма­лов, но он пред­ла­га­ет нам идти в море не на обыч­ном мо­тор­ном судне, а на шхуне под па­ру­са­ми. «Ка­чать силь­но будет?» – в тре­во­ге спра­ши­ваю я. «На­про­тив, – от­ве­ча­ет Хёр­дюр – мо­тор­ное судно силь­нее бьёт вол­ною, к тому же под па­ру­сом не будет во­нять ма­зу­том». По­со­ве­то­вав­шись с ис­пол­нен­ны­ми без­рас­суд­но­го оп­ти­миз­ма ту­ри­ста­ми, я со­гла­ша­юсь. Кре­пыш Хёр­дюр, ко­то­ро­го я на­зы­ваю про себя «Prince of Whales» (со­звуч­но «Прин­цу Уэль­ско­му», но пе­ре­во­дит­ся как «принц китов») по­ти­ра­ет руки…

Итак, На­утт­фа­ри ушел тем­ной ночью, на­ка­зав ис­ланд­цам бе­речь китов, и что по­лу­чи­лось? Ис­лан­дия – одна из немно­гих стран, ко­то­рая про­дол­жа­ет бес­це­ре­мон­но уби­вать китов, од­но­вре­мен­но де­мон­стри­руя ту­ри­стам места, куда они при­хо­дят пи­тать­ся. При­чуд­ли­вая окрош­ка из эко­ту­риз­ма и су­ве­рен­ной ли­цен­зии на убий­ство…

В ис­ланд­ских водах оби­та­ет 23 вида китов, но до­бы­ва­ют толь­ко двух: ма­ло­го по­ло­са­ти­ка и фин­ва­ла – вто­ро­го по ве­ли­чине (после си­не­го) кита на пла­не­те. Ис­ланд­цы счи­та­ют, что по­го­ло­вья этих жи­вот­ных пол­но­стью вос­ста­но­ви­лись: в их водах оби­та­ет по­ряд­ка 40 000 по­ло­са­ти­ков и 20 000 фин­ва­лов. Меж­ду­на­род­ный союз охра­ны при­ро­ды под­твер­жда­ет, что по­ло­са­ти­кам не гро­зит ис­чез­но­ве­ние. Со­глас­но оцен­кам Меж­ду­на­род­ной ки­то­бой­ной ко­мис­сии в се­вер­ном по­лу­ша­рии их на­счи­ты­ва­ет­ся до 100 000 осо­бей. Что ка­са­ет­ся фин­ва­лов, то меж­ду­на­род­ные при­ро­до­охран­ные ор­га­ны не счи­та­ют, что их по­го­ло­вье пол­но­стью вос­ста­но­ви­лось. Хотя Меж­ду­на­род­ный союз охра­ны при­ро­ды и при­зна­ет, что число фин­ва­лов во­круг Ис­лан­дии, Грен­лан­дии, Ян-Майен и Фар­рер до­стиг­ло уров­ня на­ча­ла XX века (25 800 осо­бей), он пре­ду­пре­жда­ет, что до пол­но­го вос­ста­нов­ле­ния их по­пу­ля­ции пока да­ле­ко. Ис­ланд­ский ин­сти­тут оке­а­ни­че­ских ис­сле­до­ва­ний санк­ци­о­ни­ру­ет еже­год­ную до­бы­чу до 350 малых по­ло­са­ти­ков и 154 фин­ва­лов, что, по мне­нию уче­ных, со­от­вет­ству­ет нор­мам устой­чи­во­го при­ро­до­поль­зо­ва­ния.

На­сту­па­ет зав­тра, и мы мчим­ся с озера Ми­ватн в Ху­са­вик, чтобы успеть на утрен­нее ки­то­пред­став­ле­ние. Де­ре­вян­ная шхуна «Haukur» («яст­реб») – самый кра­си­вый ко­рабль в го­ро­де. Он по­стро­ен недав­но – в 1973 году, но по об­раз­цу ста­рых ры­бац­ких судов XIX века. День вы­дал­ся сол­неч­ным, но про­хлад­ным, и нам вы­да­ют не оран­же­вые во­до­не­про­ни­ца­е­мые робы, а теп­лые ком­би­не­зо­ны на мол­ни­ях. Вы­хо­дим из порта на мо­то­ре. В пе­ни­стой дали стре­ми­тель­но ис­че­за­ет шпиль кирхи Ху­са­ви­ка, увен­чан­ной кельт­ским кре­стом. В ка­че­стве гида-ки­то­ве­да в этот раз вы­сту­па­ет про­со­лен­ная де­вуш­ка из Хор­ва­тии, ко­то­рую зовут «Дуня».

На сред­не­ве­ко­вых кар­тах китов изоб­ра­жа­ли ужа­са­ю­щи­ми мон­стра­ми. Осо­бен­но под­на­то­ре­ли в ис­кус­стве устра­ша­ю­щей дез­ин­фор­ма­ции пор­ту­галь­цы, стре­мив­ши­е­ся со­хра­нить в тайне под­сту­пы к сво­е­му ко­ло­ни­аль­но­му «да­ле­ку». Они пу­га­ли мо­ре­пла­ва­те­лей рас­ска­за­ми о сви­ре­пых за­мор­ских гадах и китах, то­пив­ших ка­ра­вел­лы одним взма­хом хво­ста. Се­год­ня в го­сти­ни­це «Ху­са­вик» все про­пи­та­но Мел­вил­лом – и кок­тейль имени Ка­пи­та­на Ахава, и джа­ку­зи, где спин­ку ту­ри­стам лас­ко­во по­че­шет сам Моби Дик. Ко­ри­дор укра­ша­ют кол­лек­ции ки­то­вых марок раз­ных на­ро­дов: в Гане китов счи­та­ли свя­щен­ны­ми жи­вот­ны­ми, во Вьет­на­ме пре­да­ва­ли земле, а в ис­ланд­ском языке слово «hvalreki» (вы­бро­сив­ший­ся на берег кит) озна­ча­ет удачу. Впро­чем, кит у Мел­вил­ла вовсе не был доб­ря­ком: он по­то­пил судно – да так, что выжил толь­ко один член эки­па­жа. Роман «Моби Дик» ос­но­ван на ре­аль­ном со­бы­тии: в 1820 года ги­гант­ский ка­ша­лот про­та­ра­нил аме­ри­кан­ское ки­то­бой­ное судно в Тихом оке­ане.

Hvalreki — удачно выбросившийся кит

Тухлый кит

Останки кита

На­чи­на­ем ста­вить па­ру­са. Хёр­дю­ру нужны для этого по­мощ­ни­ки, и в ка­че­стве во­лон­те­ра вы­зы­ва­ет­ся ко­со­ла­пый ши­ро­ко­ухий гол­лан­дец. С немыс­ли­мой для сво­е­го туч­но­го тела гра­ци­ей гол­лан­дец ска­чет по кре­ня­ще­му­ся то влево, то впра­во судну. Он кре­пит сна­сти, опе­ре­жая ко­ман­ды ка­пи­та­на. По­рван­ная ка­на­том ла­донь кро­во­то­чит, ком­би­не­зон спу­щен до пояса, ло­пу­хо­ва­тые уши ро­зо­ве­ют в лучах арк­ти­че­ско­го солн­ца. Гол­лан­дец счаст­лив, а я с тре­во­гой слежу за по­пе­реч­ным брев­ном, за­креп­лен­ным на глав­ной мачте. Думаю, у него есть гол­ланд­ское на­зва­ние – «хрю­нен­ба­ум» какой-ни­будь. И рано или позд­но оно вы­рвет­ся из опу­ты­ва­ю­щих его ве­ре­вок и огре­ет кого-ни­будь по го­ло­ве. По край­ней мере, со мною так все­гда бы­ва­ло, когда я пы­тал­ся осво­ить виндсер­фы и бло­укар­ты: парус жил соб­ствен­ной жиз­нью, в ущерб моей.

В 1979 в Во­сточ­ной Ис­лан­дии пой­ма­ли мо­ло­до­го самца ка­сат­ки. Его на­зва­ли по-ис­ланд­ски «Сигги», затем пе­ре­име­но­ва­ли на япон­ский лад в «Кейко», что пе­ре­во­дит­ся как «счаст­лив­чик». После непро­дол­жи­тель­но­го пре­бы­ва­ния в ис­ланд­ском оке­а­на­ри­уме Кейко про­да­ли в США, где в 1993 году он стал ге­ро­ем ки­но­лен­ты «Free Willy» («Осво­бо­ди­те Вилли»). В 1998 году фонд дру­зей Кейко, оза­да­чив­шись его «осво­бож­де­ни­ем», со­брал 7 мил­ли­о­нов дол­ла­ров, чтобы спе­ци­аль­ным авиа­рей­сом до­ста­вить ка­сат­ку из Оре­го­на «домой» в Ис­лан­дию. Там одо­маш­нен­ный кит учил­ся охо­тить­ся в по­стро­ен­ном для него ак­ва­ри­уме, на­шпи­го­ван­ном ви­део­ка­ме­ра­ми. В 2003 году Кейко от­пу­сти­ли на сво­бо­ду, и он скон­чал­ся от пнев­мо­нии у бе­ре­гов Нор­ве­гии в воз­расте 27 лет. Сво­бод­ным. В Нор­ве­гии име­ет­ся па­мят­ный знак в его честь, а в Оре­гоне по прось­бе дру­зей Кейко про­шла ме­мо­ри­аль­ная служ­ба. На «по­хо­ро­нах» Кейко пас­тор ска­зал, что «он не при­над­ле­жал к на­ше­му био­ло­ги­че­ско­му виду, но был одним из нас».

Что из­ме­ни­лось в нашем со­зна­нии? Как ка­сат­ка, ко­то­рую на­зы­ва­ют китом-убий­цей, стала дру­гом детей? Че­ло­ве­че­ству стало скуч­но с самим собою? Оди­но­ко? Его гло­жет вина за почти по­го­лов­ное уни­что­же­ние китов в XX веке? Или за тех­ни­че­ский про­гресс, ко­то­рый, как из­вест­но, по­ле­зен, но сча­стья ни­ко­му не при­нес? Легко на­сме­хать­ся над на­ив­ной сен­ти­мен­таль­но­стью за­щит­ни­ков прав жи­вот­ных, но труд­но не со­гла­сить­ся с тем, что за­пол­ня­ю­щие нашу жизнь тех­но­ло­ги­че­ские «цацки» фраг­мен­ти­ру­ют наше со­зна­ние, мешая по­сти­гать себя и окру­жа­ю­щий мир. Кто по­спо­рит с тем, что об­щать­ся с дель­фи­на­ми по­лез­нее, чем ру­бить­ся на мо­биль­ни­ке в «angry birds», а ска­кать на ло­шад­ке увле­ка­тель­нее, чем сто­ять в проб­ке?

На­ко­нец, парус по­став­лен. Без про­ис­ше­ствий. Шхуна со зло­ве­щим кре­ном мчит­ся вдоль гор­ной гряды, об­рам­ля­ю­щей фьорд с за­па­да. На носу по­хра­пы­ва­ют по­хмель­ные эко­ту­ри­сты в гу­стых дре­дах и бо­ро­дах. Вре­ме­на­ми судно пе­ре­кла­ды­ва­ет с бока на бок, и дам­ские су­моч­ки, рюк­за­ки и чехлы с фо­то­ап­па­ра­та­ми – а также ту­ри­сты – ру­шат­ся на па­лу­бу, пе­ре­ка­ты­ва­ясь от борта к борту. Ино­гда нос судна взмы­ва­ет, потом ру­шит­ся с вы­со­ты, под­ни­мая столб брызг. Это весь­ма кста­ти, по­то­му что мно­гие ту­ри­сты, стра­дая мор­ской бо­лез­нью, сполз­лись к низ­ким бор­там судна. Брыз­ги осве­жа­ют.

Мой рос­сий­ский кон­тин­гент ге­ро­и­че­ски пе­ре­но­сит тя­го­ты и ли­ше­ния мор­ской про­гул­ки. Гол­лан­дец про­дол­жа­ет ви­сеть на сна­стях. Я раз­мыш­ляю, что мне не ме­ша­ло бы тоже при­нять уча­стие в вя­за­нии па­ру­сов и ка­на­тов, но к ка­на­там от­но­шусь так же на­сто­ро­жен­но, как к мач­там. Ка­на­ты – ис­точ­ник трав­ма­тиз­ма. В мо­ло­до­сти я ра­бо­тал на трау­ле­ре и едва не уго­дил в море вслед за раз­ма­ты­ва­ю­щим­ся тра­лом, когда какой-то вред­ный канат схва­тил меня за ногу.

В про­шлом веке китам гро­зи­ло уни­что­же­ние. На грани ис­чез­но­ве­ния ока­зал­ся синий кит – самое круп­ное мле­ко­пи­та­ю­щее на пла­не­те. Он весит 150 тонн, а его длина пре­вы­ша­ет 30 мет­ров. В 1946 году была ос­но­ва­на Меж­ду­на­род­ная ки­то­бой­ная ко­мис­сия. А в 1973 году в жур­на­ле «Science» по­яви­лась ста­тья ка­над­ско­го ма­те­ма­ти­ка Ко­ли­на Клар­ка, в ко­то­рой тот обос­но­вал эко­но­ми­че­скую неце­ле­со­об­раз­ность до­бы­чи мед­лен­но вос­ста­нав­ли­ва­ю­щих­ся ки­то­вых видов. За­щит­ни­ки жи­вот­ных взяли на во­ору­же­ние вы­клад­ки Клар­ка, чтобы ока­зы­вать дав­ле­ние на Меж­ду­на­род­ную ки­то­бой­ную ко­мис­сию. В 1982 году ко­мис­сия при­ня­ла мо­ра­то­рий на до­бы­чу китов, ко­то­рый всту­пил в силу в 1986 году.

Вы­сту­пив про­тив мо­ра­то­рия, Ис­лан­дия, Нор­ве­гия и Япо­ния по­лу­чи­ли право про­дол­жать огра­ни­чен­ный про­мы­сел китов в на­уч­ных целях в пе­ри­од с 1986 по 1989 годы. Летом 1986 года эко­ло­ги­че­ская ор­га­ни­за­ция «Sea Shepherd» (Об­ще­ство охра­ны мор­ской фауны), ос­но­ван­ная отцом «Грин­пи­са» Полом Уот­со­ном, за­то­пи­ла в рейкь­я­вик­ском порту два ки­то­бой­ных судна и со­вер­ши­ла набег на ки­то­вую стан­цию. Го­во­рят, что если бы не дей­ствия ино­стран­ных эко­ра­ди­ка­лов, ис­ланд­цы давно от­ка­за­лись бы от ки­то­во­го биз­не­са. Но после атак им вте­мя­ши­лось, что ки­то­бой­ство – их су­ве­рен­ное право, на ко­то­рое по­ся­га­ют ино­стран­цы. В от­ли­чие от ко­рен­ных на­ро­дов Се­ве­ра, толь­ко 3% ис­ланд­цев ре­гу­ляр­но по­треб­ля­ет в пищу ки­то­вое мясо, так что эт­ни­че­ской пищей ис­ланд­ца его не на­зо­вешь. При этом ки­то­бой­ный про­мы­сел раз­вил­ся на ост­ро­ве лишь во вто­рой по­ло­вине XX века и со­сре­до­то­чен в руках одной семьи.

После атаки Ис­лан­дия вы­дви­ну­ла про­тив «Sea Shepherd» об­ви­не­ния в тер­ро­риз­ме. При­ме­ча­тель­но, что «Sea Shepherd» ис­поль­зу­ет в ка­че­стве ло­го­ти­па сти­ли­зо­ван­ный пи­рат­ский флаг, что могло вдох­но­вить рос­сий­ских юри­стов на об­ви­не­ния про­тив эки­па­жа «Arctic Sunrise». Про­шлым летом «Грин­пис» нанес ряд бо­лез­нен­ных уда­ров по экс­пор­ту ки­то­во­го мяса из Ис­лан­дии, со­об­щив гол­ланд­ским и немец­ким пор­то­вым вла­стям, что ис­ланд­ские кон­тей­не­ры со­дер­жат за­прет­ный ки­то­вый груз. Кон­тей­не­ры с ки­тя­ти­ной вер­ну­лись на ост­ров, где к тому мо­мен­ту уже ско­пи­лось 130 тонн мо­ро­же­но­го ки­то­во­го мяса. Кому нужен мо­ро­же­ный кит, если есть све­жая ба­ра­ни­на?

Мы при­бли­жа­ем­ся к месту корм­ле­ния китов в самой глу­бо­кой части фьор­да. Со­вла­дав с мор­ской бо­лез­нью, ту­ри­сты по до­сто­ин­ству оце­ни­ва­ют пре­иму­ще­ства па­рус­но­го пе­ре­хо­да. Шхуна идет с по­сто­ян­ным глу­бо­ким кре­ном, но тело при­вык­ло к нему, на­ли­лось упру­гой силой. По срав­не­нию с па­рус­ни­ком мо­тор­ное судно ведет себя непред­ска­зу­е­мо и ха­о­тич­но. Ветер и арк­ти­че­ское солн­це за­ру­мя­ни­ли наши счаст­ли­вые лица. На­чи­на­ет­ся по­го­ня за ки­та­ми, ко­то­рые се­год­ня толь­ко хо­ро­во­дов во­круг шхуны не водят. Слы­шен треск эфира: ка­пи­та­ны об­ме­ни­ва­ют­ся ко­ор­ди­на­та­ми. Мы всмат­ри­ва­ем­ся в серые дали. Вдруг непо­да­ле­ку раз­да­ет­ся фыр­ка­нье и под­ни­ма­ет­ся фон­тан зло­вон­но­го ды­ха­ния. «Гор­ба­тый кит на по­ло­ви­ну чет­вер­то­го» – ве­ща­ет в мик­ро­фон Дуня. Все бро­са­ют­ся к пра­во­му борту на­блю­дать очер­та­ния ки­то­во­го тела под шху­ной. Гор­ба­тый плы­вет па­рал­лель­но шхуне, потом ухо­дит под воду, взмах­нув на про­ща­ние хво­сто­вым плав­ни­ком. На хво­сте белое «опе­ре­нье», узор ко­то­ро­го уни­ка­лен: по таким узо­рам био­ло­ги раз­ли­ча­ют осо­бей. Бы­ва­ет, что ис­ланд­ский кит по­ка­жет­ся где-ни­будь на Азо­рах: ту­ри­стов про­сят при­сы­лать свои фо­то­гра­фии китов, чтобы ис­сле­до­ва­те­ли могли за­не­сти их в базу.

Ис­лан­дия вышла из Меж­ду­на­род­ной ки­то­бой­ной ко­мис­сии в 1982 году, про­те­стуя про­тив иг­но­ри­ро­ва­ния предо­став­лен­ных ею на­уч­ных дан­ных. В 2002 году ис­ланд­цы вер­ну­лись в Меж­ду­на­род­ную ки­то­бой­ную ко­мис­сию с тем усло­ви­ем, что если пред­став­лен­ные ими цифры под­твер­дят вос­ста­нов­ле­ние ки­то­вых по­го­ло­вий, то стра­на по­лу­чит право бить китов в на­уч­ных целях. В 2006 году Ис­лан­дия воз­об­но­ви­ла про­мы­сел малых по­ло­са­ти­ков и фин­ва­лей, иг­но­ри­руя про­те­сты Ев­ро­со­ю­за. Но ки­то­вое мясо нелег­ко про­дать, так как дей­ству­ет меж­ду­на­род­ный за­прет на тор­гов­лю им. Рынок в Япо­нии «про­сел» после фу­ку­сим­ской ка­та­стро­фы. Одно из раз­об­ла­че­ний «Грин­пи­са» непри­ят­но уди­ви­ло даже сто­рон­ни­ков ки­то­бой­но­го про­мыс­ла: ис­ланд­ское ки­то­вое мясо, на­прав­ляв­ше­е­ся в Япо­нию, пред­на­зна­ча­лось для про­из­вод­ства со­ба­чьих кон­сер­вов!

Дуня с Ка­пи­та­ном Хёр­дю­ром раз­да­ют ром с какао и плюш­ки. Мои ту­ри­сты бла­го­да­рят Хёр­дю­ра, уве­ряя, что ни­че­го ин­те­рес­нее им пе­ре­жи­вать не при­хо­ди­лось. Я тоже до­во­лен, что про­гул­ка уда­лась и мы воз­вра­ща­ем­ся в порт без по­терь. Иду сви­де­тель­ство­вать свое по­чте­ние гол­ланд­ско­му мо­ре­хо­ду: он за­тмил всех ис­ланд­цев, нор­веж­цев и фа­ре­рцев вме­сте взя­тых. Спра­ши­ваю, много ли он ходит на яхте. Гол­лан­дец го­во­рит, что но­ви­чок: толь­ко раз был в Ад­ри­а­ти­ке. Я го­во­рю, что у нас в Рос­сии был один эф­фек­тив­ный пра­ви­тель, и того «сде­ла­ли в Гол­лан­дии». Гол­лан­дец улы­ба­ет­ся, но чув­ству­ет­ся, что ком­пли­мен­тов он не любит. «Обо­жаю море и па­ру­са, выйду на пен­сию – буду ту­ри­стов ка­тать», – го­во­рит он.

Ки­то­вый про­мы­сел, утвер­жда­ют его сто­рон­ни­ки, не толь­ко не угро­жа­ет эко­ло­ги­че­ско­му ба­лан­су, но на­про­тив – даже необ­хо­дим. По оцен­кам био­ло­гов киты съе­да­ют в ис­ланд­ских водах по­ряд­ка шести мил­ли­о­нов тонн мо­ре­про­дук­тов в год (каль­ма­ры и криль), а также два мил­ли­о­на тонн экс­порт­ной рыбы – трес­ки, сель­ди и мойвы. Весь ис­ланд­ский ры­бо­ло­вец­кий флот до­бы­ва­ет чуть боль­ше мил­ли­о­на тонн в год. Не уди­ви­тель­но, что ис­ланд­цы опа­са­ют­ся, что киты сло­па­ют всю до­ро­го­сто­я­щую трес­ку в их тер­ри­то­ри­аль­ных водах.

Шхуна воз­вра­ща­ет­ся в Ху­са­вик. Ту­ри­сты в вос­тор­ге: глаза горят, серд­ца поют. Китов на­зы­ва­ют «ха­риз­ма­ти­че­ски­ми пред­ста­ви­те­ля­ми ме­га­фа­у­ны» – на­равне со сло­на­ми или, ска­жем, но­со­ро­га­ми, чьими бли­жай­ши­ми род­ствен­ни­ка­ми киты, соб­ствен­но, яв­ля­ют­ся. Дуня со­об­ща­ет мне, что хотя Хор­ва­тия и вошла в Ев­ро­со­юз, у нее воз­ник­ли труд­но­сти с раз­ре­ше­ни­ем на ра­бо­ту из-за бю­ро­кра­ти­че­ской тя­го­мо­ти­ны ис­ланд­ских вла­стей. Пока мы хо­ди­ли за ки­та­ми, в Ху­са­вик вошло судно ис­ланд­ской бе­ре­го­вой охра­ны. «Не тебя ищут?» – спра­ши­ваю Дуню. Люд­ская возня непри­ят­на, но по­пра­ви­ма. А по срав­не­нию с ки­та­ми сущая ме­лочь.

Име­ет­ся мно­же­ство ар­гу­мен­тов про­тив ки­то­бой­но­го про­мыс­ла. В по­след­ние годы все гром­че зву­чит тот, что это пло­хой биз­нес. С 2006 года Ис­лан­дии уда­лось экс­пор­ти­ро­вать лишь 450 кг ки­то­во­го мяса, при этом стра­на по­те­ря­ла несо­из­ме­ри­мо боль­ше в меж­ду­на­род­ной ре­пу­та­ции. Даже если вы счи­та­е­те, что убий­ство кита не от­ли­ча­ет­ся от убий­ства жи­вот­ных на ферме, не стоит драз­нить гусей: на­стра­и­вать про­тив себя лобби за­щит­ни­ков прав жи­вот­ных также опас­но, как при­ни­мать за­ко­ны про­тив геев или ев­ре­ев.

Нема­ло спо­ров вы­зы­ва­ет и сам метод убий­ства китов. Се­год­ня их бьют мак­си­маль­но «гу­ман­ным» спо­со­бом: при по­мо­щи на­чи­нен­но­го взрыв­чат­кой гар­пу­на, ко­то­рый про­би­ва­ет череп и взры­ва­ет мозг. Если кита уби­вать тра­ди­ци­он­ным спо­со­бом, то его аго­ния длит­ся не мень­ше часа. Фа­ре­р­цы, к слову, лупят дель­фи­нов и гринд би­та­ми и то­по­ра­ми, пред­ва­ри­тель­но за­гнав в мел­ко­вод­ный фьорд. Там это на­зы­ва­ют «тра­ди­ци­он­ным раз­вле­че­ни­ем ви­кин­гов», но даже самые стой­кие при­вер­жен­цы ки­то­во­го про­мыс­ла не одоб­ря­ют такой кро­ва­вой бойни.

Самым силь­ным и од­но­вре­мен­но самым сла­бым оста­ет­ся мо­раль­ное воз­ра­же­ние про­тив убий­ства китов. Во­ору­жив­шись тех­но­ло­ги­я­ми, че­ло­век еще в про­шлом веке до­ка­зал, кто здесь Царь при­ро­ды. На­ста­ло время с по­мо­щью тех же тех­но­ло­гий по­пра­вить на­не­сен­ный при­ро­де ущерб и на­учить­ся жить в гар­мо­нии с ней. Киты вы­сту­па­ют в ка­че­стве сим­во­ли­че­ской связ­ки между миром при­ро­ды и миром людей. Пол­ное вос­ста­нов­ле­ние их по­го­ло­вья ста­нет более убе­ди­тель­ным сви­де­тель­ством мо­гу­ще­ства че­ло­ве­ка, чем их ис­треб­ле­ние.

Мы гру­зим­ся в ав­то­бус. Это по­след­ний вечер тура. За ужи­ном ту­ри­сты ожив­лен­но об­суж­да­ют па­рус­ни­ки и китов. Я бол­таю со зна­ко­мым ис­ланд­ским во­ди­те­лем. «Обыч­но – го­во­рит он, – когда люди рас­кры­ва­ют­ся и на­чи­на­ют об­щать­ся по­верх воз­раст­ных, со­ци­аль­ных и иму­ще­ствен­ных ба­рье­ров, это зна­чит, что пу­те­ше­ствие бли­зит­ся к концу». Я думаю о том, что при всем своем мни­мом ве­ли­чии люди, в сущ­но­сти, оди­но­кие су­ще­ства. И спо­соб­ны ви­деть себя толь­ко от­ра­жен­ны­ми от того, кто боль­ше их: бога на об­ла­ках, ино­пла­не­тян в кос­мо­се, китов в мор­ских без­днах. «Ха­риз­ма­ти­че­ские пред­ста­ви­те­ли ме­га­фа­у­ны» нужны людям, чтобы лучше по­нять друг друга. И это, в сущ­но­сти, непло­хой довод в поль­зу того, что китов уби­вать не сле­ду­ет.

Китовый череп

Мертвый кит