В ОСЛО выразительные облака и вкусный воздух. Карл-Йоханс Гате аппетитно пахнет «петуньими глазками» – разноцветными цветочками в объемных вазонах. Несколько дней назад наблюдал, как меняют ковер из петуний у ГУМа: он почти перекрыл дорогу пешеходам, оставив узкую тропку. Ночью цветы поштучно – крошечными горшочками – переставляла специальная команда.
С Осло у меня не сложилось – в отличие от веселого Копенгагена и величественного Стокгольма. Неоднократно бывал, но не проникнулся. Хотя понял, что город чудо как удобен для жизни и работы. Вот что в нем пугает: в аэропорту Гардермуэн неоднократно калечили при перегрузке мой синий «самсонит» в веселых еврозвездах. Мне бы не жаль, но он даренный. И на трех колесах, вместо четырех, хромает, как… чемодан без ручки. По чемоданным резонам стал избегать посещения норвежской столицы.
Купил дешевый китайский чемодан. Его грузчики не покалечили. Убежден, что в аэропрту Гардемоен орудует банда то ли евроскептиков, то ли чайна-филов, то ли классово враждебных чайников, посвятившая себя векторному уничтожению дорогих чемоданов с евроэмблематикой.
Получив в этот раз чемодан относительно целым, я подобрел и решил сгонять в центр Осло на обязательной для Скандинавии беспилотной электричке. 20 минут – и я на центральном вокзале: «хуведбейнего» (hovedbanegård) по-датски, «Oslo S» в Норвегии. Кроме слов меня мало что интересует, и я задумался, зачем датчане так сложно обозвали свой ж/д вокзал: «голова-ж/д-сад»? А вот город Осло назван понятно: как BlönduÓS в Исландии – «устье реки Бланда». В норвежском случае «устье реки Ло».
В центре Осло не бывал много лет, по поводу чего следует воскликнуть «ах, как все изменилось!». В принципе перемен мало: только появилось много… wrong answer: не мусульман и теток в балахонах! Знаю, что с высоты прожитых лет следует посокрушаться о засильи правоверных и порассуждать о закате Европы и прочих апокалиптических вкусняшках. На самом деле много стало каких-то то ли румынок, то ли цыганок в рейтузах, юбках и диссонансных тапочках поверх неаппетитных черных носков. В России так одеваются мужики дачно-хозяйственной направленности – шорты под самые сиськи, голые коленки и высокие черные гетры под тапочками «адидас». «Румынки» эти молодые, довольно ухоженные и попрошайничают по-норвежски расслабленно: без пафоса и страданий. Прерываются на обед и прячутся под навесы от дождя, который обильно пролился на Карла Юхана с его гатой.
Есть еще одна разновидность нищих – некоторые нордической внешности: они стойко коленопреклоняют среди луж, накрывшись запотевшими кусками прозрачного полиэтилена.
Эстетика нищенства претит нам «протестукнутым». Если правильно веришь и верно работаешь, бог наградит благосостоянием. Грешникам уготованы бездны бедности. Всем – свобода выбора: учиться, развиваться и трудиться. Либо ничего не делать и винить правительство, пиндосов, наследственность или мировой заговор.
Утверждают, что бывают культуры стыда и культуры вины. Когда людей мало на закате истории – это культуры стыда. Репутация – все, позор ложится на весь род. «Deyr fé, deyja frændur, deyr sjálfur ið sama; en orðstír deyr aldregi, hveim er sér góðan getur». «Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам; но смерти не ведает громкая слава деяний достойных». Так гласит «Старшая Эдда». А культура вины – это по-христиански. Понять и простить. Грех и раскаяние.
Продолжаю под проливным дождем. Повсюду мемориальные доски и цитаты из Ибсена. На одну из досок кто-то скотчем наклеил свой крик о помощи: «Я в том же положении, что и Кнут Гамсун: вот мой номер – позвоните в девять вечера»!
Не уверен, в каком положении был Кнут Гамсун. Лауреат Нобелевки по литературе 1920 года, он объявил себя приверженцем Гитлера. Наговорил сто пудов о достоинствах рейха – ближе к исходу последнего – за что был оштрафован и предан официальному забвению. К слову, сын первого Президента Исландии Свейна Бьёорнссона (Бьёрн, легко догадаться, Свейнссон) вступил добровольцем в СС и воевал на Восточном фронте. Записался по убеждению и рубился за проигрывающую сторону с нордическим фатализмом: как исландцы с французами на футболе.
Но памятник воздвигли Гуннару Сёнстебю – одному из лидеров норвежского сопротивления.
Мусульман в дождливом Осло не узрел. Вероятно, в такую погоду не гуляют. Зато застал крайне малолюдный митинг какой-то Ассоциации СИАН (Остановите исламизацию Норвегии!). Те стояли с плакатами за свободу и демократию против ислама и средневековья. Много и убежденно говорили. Оказывается, я сносно понимаю норвежский, если о высоких материях. Послушал. Явно, популисты. Много слов о симптомах, никаких решений. Разве что запретить Ислам. И как прикажете запретить мировую религию?
Вечером хотел набрать номер товарища Кнута Гамсуна по несчастью. Но забыл, потому что задумался о предложении со стороны норвежского асфальта: использовать вместо иностранного слова «идеал» старое доброе норвежское «løgne». С датской перечеркнутой «ø». У меня в голове это переводится как «longing» в английском – чаяния, устремления, а не идеалы. Думаю, ошибочно. Но и слово «islamiseringen» – исламизация – режет ухо иностранщиной. Надо позвонить в Ассоциацию СИАН и предложить использовать почвенное исландское «íslamsvæðing» вместо «islamiseringen». Пока писал этот пост, прошла целая жизнь. Но прогулка по дождливому Осло меня позитивно ОСЛОмизировала!
