Километров за десять до национального парка Скафтафедль – если ехать из Рейкьявика – слева от дороги постанывает от кармического одиночества лахудра-рябина. Табличка для туристов повествует, что рябина неоднократно выступала в качестве всеисландского древа года.
Рябина та – знаковое дерево: стойкое, крона по-южному раскидистая… Sorbus aucuparia: в северной Европе она подлесок под березами, а в Исландии великанит среди карликовых бйорков. «Но потешались вы над ним: ведь был солдат бумажный». Раз пошла такая пьянка на тему древ, то вот вам: Бйорк, ясен хрен, это березка». Хлинур созвучен и эквивалентен «клёну», а рябина, вернее, «рябин» – то Рейнир. Или по-британски Рован.
Вокруг табличка, повествующая о том, какая здесь была знатная дёрновая ферма… вплоть до 1974 года, когда ее – во имя Прогресса! – сравняли с дёрмом экскаваторами. В 1974 году – к тысячелетию заселения Исландии – завершили с востока строительство кольцевой дороги вокруг острова. С востока, потому что там неприступное препятствие в виде Öræfi. Эрайфви – это водно-песчаная пустыня в тени самого могучего ледника в Европе. Отделенная с востока от всего живого неприступной рекой Скейдарау. В принципе это не река, а вади, но шириной километров в сорок. Когда под самым большим в Европе ледником Ватнайёкюдль начинается извержение, река набухает и рвет – как тузик грелку – километровые мосты.
Щас всех затошнит от непроизносимых исландских топонимов. На фига их знать, если телефон и так проставит на себяшечках не всегда верные локации? Да потому, что история имен и есть история человека в Исландии. Нет ничего проще, и нет ничего сложнее. До катастрофического извержения 1362 года Öræfi – ничья земля – величалось «Hérað» – район. Но тут на районе, а вернее, над ним, произошло пирокластическое (как в Помпеях) извержение, и всех удушило и смыло в океан. 40 ферм, 17 церквей со свечами, иконами и библиями – тогда еще на латыни. Лучший для проживания район стал токсичной пустыней. Не стало района, появилось непроходимость.
Обо всех этих топонимических курьезах Ófeigur Sigurðsson (простите, не буду транслитерировать: кто не читает исландских имен до пятого параграфа не дотянул!) – короче, исландский писатель – написал роман: третий по счету. Роману тому автор предвещал полный провал, но роман взлетел, запорхал и вознесся в переводы.
А вот как было дело в 1974 году. В Сандфедле (так называется место бывшей торфяной фермы) – старое кладбище и памятная рябина. На нем круглосуточно восседают два ворона: как Хугин и Мунин. В 1974 году на район по поводу тысячастолетия заселения Исландии и завершения кольцевой дороги прибыл Президент Исландии Кристьяун Эльдьяудн. Местные прогрессивные фермеры подготовились к его приезду и традиционные землянки – в уникальном стиле Скафтафедля – “случайно” сожгли. Затем сравняли с землей бульдозером.
Но президент был не прогрессивистом, а археологом. И расстроился. До этого ему удалось спасти замечательную земляночную церковь неподалеку. А Сандфедль спасать было поздно.
Осталась лишь рябина, табличка, кладбище, да рулоны туалетной бумаги и груды какашек от прогрессивных экотуристов, что ночуют в арендованных машинах типа «каблучок» или «фургон» с нарами да нагревателями «вебасто». Исландцы таких туристов порицают, но машины в аренду сдают. Исландцы за прогресс, потому что стесняются своего нищего прошлого. И страсть как любят валить все на туристов, с которых, впрочем, не брезгают снимать деньги.
Ночью обитателем каблучков, угорающих в токсичном тепле «Вебасто», слышится топот тысяч лошадей с несуществующей фермы. И не спится. А вдруг селевый поток с гор? А вдруг вороны – посланцы Одина – их не разбудят? И те не успеют сделать предсмертное селфи с селевой лавиной на фоне лахудристой рябины?
PS Фотографии рябины не нашел. Да и зачем? Котики лайкаются лучше всех рябин с равинами вместе взятых. А так в Исландии ничего, кроме обезумевших толп китайских туристов, нет и, боюсь, уже не будет. Если не выкладывать фотографий, туристы, может, не доберутся до той рябины.
ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ИСЛАНДИЮ, А НЕ КИТАЙСКИХ ТУРИСТОВ, ОБРАЩАЙТЕСЬ КО МНЕ.
