Ни напористости, ни предприимчивости исландцам не занимать. Когда я плотно обитал на острове, местная экономика переживала по свидетельствам специалистов беспрецедентный бум, на местном языке известный как «góðæri». На мне это никак не сказалось, но Исландия в то время занимала третье место в мире (!) по объему ВВП на душу населения, кредиты были доступны повсеместно, а на острове царила агрессивно-бесшабашная атмосфера дурных денег. При этом практически все фирмы, котировавшиеся на исландской бирже, занимались исключительно финансовыми операциями, материальных корней не имея. Это отличало «экономическое чудо» в Исландии от, скажем, прозаически заземленной в реальности норвежской биржи, на которой крутятся акции разного рода энергетиков, промышленников, рыбаков и прочих скучных представителей «реального сектора». Исландцы, напротив, мыслили широко, порхали высоко, беззаветно молотя в стиральной машине своей экономики чужие деньги (среди крупных клиентов исландских банков называют, например, Алишера Усманова). На отмытые миллионы новые исландцы гуляли, как сотрудники провинциального шиномонтажа – только не с медведями и цыганами, а с Элтонами Джонами и Дюран Дюранами, которых ввозили поиграть на частных корпоративах самолетами.
Когда я впервые оказался в Исландии в 1990 году, местные подростки делились на два враждующих лагеря – фанатов группы «Wham» и сторонников группы «Duran Duran». Четверть века спустя убедительную победу одержали разбогатевшие до неприличия «дюранисты» (или «дюраньщики»?), пригласив кумиров своей юности на дорогостоящий частный «квартирник» на брейтхольтской кухне. За стеночкой горько «утирался» пристыженный сосед-неудачник, который в молодости имел неосторожность слушать «Wham», а в зрелости не вошел в золотую сборную исландских финансистов. Ибо сказано: вэмщикам – вэмово, а дюральщикам, извините, дюралево. Так юношеские грезы вчерашних исландских подростков из рабочих кварталов, ныне облаченных в деловые костюмы, поддавали сверхперегретого пара на взбесившийся маховик исландского финансового сектора.
Затем наступил неизбежный «Wham Bam Thank you Mam». Ударил кризис ликвидности, в исландских банках «сгорели» сбережения британских и голландских вкладчиков, Гордон Браун занес Исландию в список стран, поддерживающих терроризм, за мировой закулисой начались разговоры о том, что на острове-банкроте скоро начнется голод, и что дешевле будет эвакуировать всех его жителей, чем пытаться спасти обреченную экономику. «Весь покрытый лавою, абсолютно весь Остров Невезения в океане есть». Помню, когда я переводил деньги на счет в Исландии, меня спросили в банке: «А что, Исландия еще существует? И там еще остались банки?». Началась мучительная «kreppa» – Великая Исландская Депрессия, которая продолжалась почти четыре года.
Прошлой осенью на одном международном совещании я снова услышал хвалебные оды в адрес исландской экономики, которая, беспрецедентно быстро выйдя из «штопора», вновь оказалась в центре внимания маститых экономистов. В своей статье в газете «Reykjavik Grapevine» Сигрун Давидсдоуттир рассуждает о том, что позволило исландцам на глазах у недоумевающего мирового сообщества достать из цилиндра белого кролика «чудесного возрождения» вместо предсказанной экономистами тухлой кризисной селедки. А мне вспомнился герой одного из романов Хальдоура Лакснесса, который вопреки законам экономики всегда продавал свою рыбу по одной цене, каким бы не было сезонное соотношение спроса и предложения. Он завоевал верную клиентскую базу именно тем, что считал стоимость абсолютной, а не относительной, этим избавляя покупателей от нудных спекулятивных подсчетов и сомнительного удовольствия торговли. Согласитесь, что в этом что-то есть, и вполне вероятно, что мир станет только краше без банковского сектора.
Ну и последнее: словари многих европейских языков уже сегодня обогатились новым исландским термином – «креппа» – который пришел к нам с острова вслед за ставшими уже привычными словами «гейзер» и «бйорк». Слово «креппа» неплохо рифмуется и может обогатить, например, отечественную поэтическую традицию: свирепо вышли мы из креппы – назло врагам, во имя человека! Или: экономисты чешут репу, как обуздать исландцам креппу. Исландский банк упал, ыча, но в долг не взял у Палыча…
Ниже приводится мой сокращенный и намеренно неточный перевод полюбившейся мне статьи.
***
Осенью 2008 года мировые СМИ и знаменитые экономисты слетелись в Исландию, чтобы понаблюдать, как первая из европейских стран погружается в бездну кризиса, одномоментно превратившись из агрессивного «корпоративного викинга» в беспомощного финансового калеку. Сегодня они снова устремились в Исландию, чтобы понять, как островитянам удалось так быстро встать на ноги после постигшей их финансовой катастрофы. Многие даже говорят о «чуде». Единственные, кто еще не слышал об исландском «чуде» – это сами исландцы.
«Креппа закончилась», – заявил этим летом Гильви Зоега, Профессор экономики Исландского Государственного Университета. После масштабного коллапса экономики вслед за банкротством тройки крупнейших исландских банков («Kaupþing», «Landsbanki» и «Glitnir») казалось, что страну ждут лишь десятилетия лишений, хроническая безработица и нищенские зарплаты. Но период «креппы» завершился, а экономика острова чувствует себя на удивление хорошо. Так хорошо, что многие из тех, кто в 2008 году примчались с Исландию в предвкушении мрачного конца, сегодня возвращаются, чтобы хорошенько изучить исландские рецепты борьбы с этой самой «креппой». Так, лауреаты нобелевской премии Пол Кругман и Джозеф Стиглиц обсуждают опыт Исландии, применяя его для развития собственных экономических теорий.
Вот краткий ответ на вопрос, что делать в кризис: никаких банков не спасать – наоборот, выполнять масштабное списание долгов юридическим и физическим лицам, чтобы вырвать экономику из долговой паутины. Кроме того, в случае Исландии обесцененная крона делает исландские товары и услуги привлекательными для иностранцев. Даже природа пришла на помощь острову: хорошо проверенное средство выживания Исландии – промысловое рыболовство – в последние годы переживает расцвет.
Для психологического здоровья нации самым важным экономическим индикатором является безработица. В Исландии безработица достигла пикового значения в 9% во втором квартале 2009 года. На тот момент Исландия начинала напоминать Ирландию массовой эмиграцией, но сегодня эта тенденция пошла на убыль. По результатам текущего года безработица может оказаться ниже 7%. В бюджете страны на 2013 год заложено лишь 5,3% безработицы. В прошлом году ВВП Исландии вырос на 2,6% после снижения на 6,6% в 2009 году и на 4,4% в 2010.
(Почти) ни одного спасенного банка!
Чем отличаются исландские меры по борьбе с «креппой» от тех, что сегодня применяются в других европейских странах? В отличие от таких тяжело «закреппанных» стран, таких как Ирландия, Греция и Испания, исландское правительство не стало рефинансировать три лопнувших банка в своей стране. Иными словами, страна не стала спасать свои банки после их бесславной кончины. Напротив, Европейский Центробанк и Европейская Комиссия исходят из убеждения, что в Еврозоне не должен лопнуть ни один банк, а держатели облигаций не должны понести убытков. Это, по их мнению, позволит сохранить веру в единую европейскую валюту. Таким образом, долги, накопленные частным сектором, переходят к государственному сектору в тех странах, которые рефинансируют прогоревшие банки. Бремя убытков, понесенных частными организациями в результате бездумного предоставления кредитов, ложится на плечи налогоплательщиков.
Исландия, к счастью, никогда не была отягощена подобными “высокими идеалами”. Или практически не была отягощена: может, исландское правительство и думало спасти свои банки, но, столкнувшись с титаническим обвалом сразу трех основных банков осенью 2008 года, от этой «благородной» затеи благополучно отказалось. Так родилась еще одна героическая исландская сага (не во всем, впрочем, соответствующая действительности), в которой маленькая, но гордая островная страна отказалась спасать свои банки вопреки устоявшейся практике. Три больших банка было действительно уже невозможно спасти, но государство рекапитализировало целую «грядку» банков помельче, причем исландскому налогоплательщику это влетело в копеечку. Но это не меняет того факта, что основной удар от обвала трех исландских банков пришелся на их иностранных клиентов, а исландская экономика не пошла ко дну вслед за лопнувшими банками.
Частичное списание долгов: благо или зло?
Еще одна согласованная акция по спасению исландской экономики, которая отличает Исландию от других европейских государств в период рецессии – это широко распространенная практика частичного списания долгов компаний и частных лиц. Списание части долга – классический инструмент в тех условиях, когда долговое бремя становится неподъемным. Экономика, обремененная грузом непосильных задолженностей, превращается в царство зомби. Самый пугающий пример такого королевства ходячих экономических мертвецов – Япония в девяностых годах прошлого века. И все потому, что там вовремя не провели списание долгов – частично потому, что никто не признавал, что проблема вообще существует.
В Исландии быстро осознали, что массовое списание долгов пойдет экономике только на пользу. После обвала исландской кроны займы в «мультивалютной корзине», привязанные к одной или более валютам, из спасения от традиционно высоких процентных ставок превратились буквально в удавку для исландских заемщиков. Горькая доля таких заемщиков стала самым и обсуждаемым из последствий банкротства исландских банков, а поиск решения для них стал основным вопросом политической повестки дня. Законность займов в иностранной валюте прошла проверку в исландских судах с тем результатом, что Верховный Суд страны признал законными займы в кронах и противозаконной практику привязывания займов к обменным курсам иностранных валют. Сам по себе это вердикт прост, но применить его на практике оказалось значительно сложнее, так как условия займов существенно отличаются друг от друга. Для новых банков старые займы стали постоянной головной болью и до сих пор остаются нерешенной проблемой.
В отношении частных заемщиков сегодня стандартно применяется правило «110 процентов»: ипотечные займы, превышающие стоимость заложенной недвижимости, списываются до уровня 110% от стоимости недвижимости. Это позволило снять большую часть проблемы задолженности физических лиц, и хотя сегодня имеются те, кому трудно возвращать кредиты по схеме «110 процентов», в целом эта схема благотворно сказывалась на экономике страны. Для корпоративных клиентов были также разработаны стандартные условия погашения задолженностей.
Помимо этого были применены такие «моторные масла» экономического роста, как изменения законодательства о банкротстве. Срок банкротства в Исландии сократился до двух лет. Сравните, например, с Испанией, где человек объявляется банкротом пожизненно. Недавно в немецком журнале «Шпигель» появилась статья о том, как владелец небольшого грузового предприятия обанкротился, и банк забрал у него все грузовики. Теперь и хозяин, и его сотрудники сидят без работы и без грузовиков, при этом владелец фирмы будет получать пособие по безработице до конца своих дней. В Исландии в подобной ситуации банк, скорее всего, списал бы часть долга и оставил бы владельцу один или несколько грузовиков, чтобы он мог продолжать работать. Если бы все пошло по плану, то через некоторое время владелец фирмы выкупил бы у банка оставшиеся грузовики, и все остались бы довольны.
Исландским банкам, однако, нелегко убедить исландцев, что частичное списание долгов не применяется для того, чтобы помочь любимым клиентам банков, которые еще до «креппы» получали займы на наиболее благоприятных условиях. Исландцы довольно подозрительно относятся к практике списания корпоративных задолженностей, хотя экономисты рекомендуют ее как важный шаг к тому, чтобы вывести страну из состояния живого трупа.
Так ли все хорошо, как кажется?
Самый серьезный вызов благосостоянию Исландии – это рецессия и низкие темпы роста в Евросоюзе – основном рынке сбыта исландских товаров и услуг. По-прежнему тянется бесконечный спор с голландцами и британцами об интернет счетах в «Landsbanki», известных как «Icesave».
Недостаток прямых иностранных инвестиций остается главной слабостью исландской экономики. И что в этом удивительного, если страна применяет меры против вывоза капитала? – скажете вы. Но это проблема старше, чем меры по ограничению вывоза капитала, которые были приняты в ноябре 2008 года. Иностранные инвесторы считают, что в исландскую экономику трудно пробиться тем, кто не родился на острове и не ходил там в школу. И тут проблема не в том, что в стране не хватает денег: пока исландские пенсионные фонды имеют право инвестировать только внутри страны, мы наблюдаем, как избыток неконвертируемых крон очумело носится по всей Исландии за редкими привлекательными инвестиционными целями. Проблема скорее в нехватке контактов, вдохновения и ноу-хау, которые обычно приносят с собой добросовестные иностранные инвесторы.
Стране, выпутавшейся из объятий «креппы», может понадобиться некоторое время, прежде чем травмированное коллективное национальное сознание почувствует позитивные перемены и общий настрой сменится на более оптимистичный. «Креппный» менталитет уйдет только тогда, когда каждый почувствует, что больше не надо уезжать зарабатывать заграницу, что повсюду принимают на работу и отдают долги, что они сами могут периодически выезжать развеяться за рубеж. Все свидетельствует о том, что что-то подобное уже происходит в Исландии.
Но в условиях глобальной экономики ни одна страна уже не остров – даже реальный остров, затерянный в безбрежных просторах Атлантики. Исландия зависит не только от того, сколько рыбы можно выловить в ее прибрежных водах, но и от того, сколько рыбы и других ее товаров и услуг смогут купить иностранцы. Сегодня самая большая угроза на удивление живучей экономике острова исходит от тех темных туч, которые сгущаются над экономикой европейского континента.
